We say goodbye in the pouring rain
And I break down as you walk away.
Stay, stay.
'Cause all my life I felt this way
But I could never find the words
to say
Stay, stay.

— Hurts

МЕТАФОРА

Умирать отстойно. Это я так, просто чтобы вы знали. Перед глазами не проносится вся жизнь, ты просто прекращаешь свое существование. Удар, прыжок, движение по запястью — абсолютно неважно. Всего секунда, кажущаяся вечностью, разделяет твою жалкую жизнь и беспроглядную тьму, глухое молчание. Одна секунда до финала.

К сожалению или к счастью, это не мой случай. Я не видел туннеля без конца, не чувствовал боли и даже не успел ни о чем подумать — я просто исчез. Так «пуф», как исчезают герои в мультиках. Магия, да и только. Моя смерть была такой быстрой, прямо как поезд. Только он несется на всех парах к цели, а я улетел в никуда. Я всего лишь растворился во времени и пространстве.

Да, я умер. Смешно, не правда ли? Был молодой паренек без достижений, а потом он исчез. И вселенной плевать на это, я лишь ее крохотная частичка. Песчинка космоса. Нет, я не стал зомби, я не лежу в могиле и меня не поедают различные жучки. Я просто исчез. Так странно. Плоти нет, а мысли есть. Стал призраком, или как их там сейчас называют? По сути, Вселенная понизила меня в ранге. Был песчинкой, а стал никем. Даже трупа или праха не осталось. Меня не существует. Я застрял в этом хаосе жизни и смерти. Я ничто.

Но только не для нее. Для нее я Незнакомец.

Как это обычно бывает, у людей остаются незавершенные дела, поэтому они становятся призраками. Хоть я и не привидение, но дело у меня было. Причем, как оказалось, немаловажное. Это сначала я думал: зачем мне это надо? Чего я такого не видел? Отпустите меня на тот свет, и все, дело с концом. Зачем я вам сдался, высшие вы существа?

Но говорил я весь этот бред нытика до встречи с ней. С моей Метафорой.

Я честно не знаю, кто мне это сказал, но я ему поверил, пусть и посмеялся сперва. Мое незавершенное дело — это встреча с ней. С ней я должен был встретиться при жизни. С ней нам суждено было полюбить друг друга. Как бы иронично не звучало, но наши души связаны. И кто-то там наверху или, быть может, внизу, дал мне шанс не только увидеть ее, но и побыть с ней. Условия, конечно, далеки от идеальных или хотя бы нормальных, но черт, я довольствовался малым. Я хотел быть с ней, поэтому не задавал лишних вопросов.

Я всегда ненавидел дождь. Искренне не любил эту дрянь, барабанящую по крышам и головам людей. Что такого особенного в воде, падающей с неба? Слякоть, да и только. Приносит лишь грусть, плохое настроение и ощущение тревоги, ничего больше. Серые тучи, серая жизнь, серое все. Я всегда ненавидел этот чертов дождь. Но лишь с недавних пор я стал по уши благодарен ему. Он дарит мне встречи с ней, моей Метафорой.

Первый осенний дождь — время нашей встречи. Я жду ее на перроне, и она приходит. Такая потерянная, насквозь мокрая и до жути беззащитная. Как котенок, про которого забыли. Она каждый раз, запыхавшись, потом жадно дышит, стараясь прийти в норму, и лишь после замечает меня. И улыбка тут же озаряет ее лицо. Черт, да я готов жить ради ее улыбки!

Но к сожалению, уже не могу.

Это уже во второй раз я знал, что она придет. Точнее, искренне надеялся. А вот первая наша встреча была настолько неожиданной и в какой-то степени ошеломляющей, что я сразу поверил во всех богов и демонов. Тогда я все еще смеялся с того, что «кто-то предназначен мне судьбою», как говорили они. Кто конкретно — не знаю. Вся информация смывается с дождем. Я забываюсь и становлюсь живым. По-настоящему, черт подери, живым.

Материальным.

Ощутимым.

Реальным только для нее.

Но таким я могу быть лишь в первый дождь осени. Мое «призрачное» состояние подходит к концу, и я становлюсь настоящим. Для наших с ней краткосрочных встреч. Да, пускай мы и проводим друг с другом по несколько часов, мне этого все равно мало. Так мало, что я готов выть на луну, как этого делают волки. Но большего мне не дано. Дожди стали моим приговором. Моей жизнью.

Дожди подарили мне Метафору.

Я четко помню нашу первую встречу. Я стоял на перроне и пинал камешки, усмехаясь тому, что сейчас может произойти. Да, я реально не верил, что встречу свою Единственную, как говорили они. Я же не в романе очутился! Я мертвяк, але! Какая еще девочка, связанная со мной? Опомнитесь, высшие придурковатые силы! Вы сошли с ума!

Я стоял и смеялся собственным мыслям. Н-да уж, Адам, ты полный идиот. Но потом, в шесть часов вечера, на пустынном перроне появилась она. Такая же потерянная, как и в последующие встречи. Она прижимала к груди потрепанные тетради, искала кого-то взглядом, боясь посмотреть не туда. Такая крохотная девочка с дремучим лесом в голове. В ней не было ничего особенного: при жизни я мог и не заметить ее. Каштановые волосы пушились и делали ее похожей на одуванчик, щечки были как у хомячка, но не такого пузатенького, а похудевшего на пару грамм. Боги, что я нес? О чем думал? О похудевших хомячках? Адам, ты гений. Я горжусь тобой.

Знаете, что было странно? На перроне, кроме нас никого не было. Кого она искала, я так и не понял, и, видно, никогда не пойму. Меня волновало лишь то, что тогда ее взгляд нашел меня. Ее серые тучи нашли мои бледные озера. В эту секунду, показавшуюся бесконечностью, я понял, как сильно ошибался, считая все это шуткой. Я понял, что моя смерть по сравнению с этим — ничто. Она длилась жалкое, бесполезное количество времени, а эта секунда подарила мне жизнь. Она воссоединила меня с Метафорой.

Знаете, как я дал ей это имя? Боги, к кому я все время обращаюсь? К звездам? Да пускай и к ним, мне все равно. Я просто записываю свои воспоминания, думая о них, чтобы на том свете быть с ней. Не телом, а памятью. Поэтому, яркие точки небосвода, слушайте меня, я прошу вас. Я расскажу вам, как девочка с перрона стала Метафорой.

При жизни я обожал книги. С помощью них я уходил от реальности, бежал в новые миры, к неизведанности, чему-то новому и необычному. Мне дико нравилось замечать приемы авторов, ведь они у каждого свои. И я был по уши влюблен в метафоры. Я дышал ими. Я старался говорить ими. Я любил их. Они были чудом моей жизни, а эта девочка, мое незаконченное дело, стала моим чудом после смерти. Она была моей Метафорой.

И я сказал ей об этом сразу, как только эта мысль пришла мне в голову. По сути, это было первое, что я произнес.

— Ты Метафора.

Она сразу же подняла свои темные брови, затем нахмурила их и вся ее натура тут же наполнилась возмущением и непониманием. Она словно очнулась ото сна и осознала, что стоит вечером на заброшенном перроне. Одна. С каким-то чудиком, который назвал ее Метафорой. Естественно, ей это не понравилось.

— Извини? — спросила она меня тогда.

— Давай знакомиться. Ты Метафора, а кто я?

— А почему мы знакомимся наоборот? Ты представляешь меня, а я должна представить тебя?

Да уж, я окончательно ее запутал.

— А почему бы и нет? Вся ситуация и так до нельзя абсурдна. Мы одни на старом перроне, вечером. Почему бы не добавить еще абсурдности? Так ведь веселее. Почувствуй себя в Стране Чудес.

— Но я не Алиса.

Она поймала мою наживку.

— А кто же ты?

И она поняла, что попалась. Она улыбнулась. Она, черт его за ногу, искренне улыбнулась мне. Мертвяку с незаконченным делом.

— Я Метафора, — она заулыбалась еще шире.

— А кто же я?

— Ты Незнакомец. Приятно познакомиться.

Я усмехнулся. Черт, я знаю ее минуты три от силы, а уже чувствую себя живым. Абсурдность на абсурдности. Моя жизнь после смерти — поездка в Страну Чудес.

— Взаимно, Метафора. Но почему же я Незнакомец?

— Потому что я не заморачиваюсь в отличие от тебя, — она деловито прошагала ко мне и села на скамейку, которую я раньше не замечал.

— Вот как, — я присоединился к ней. — Так что же ты тут забыла, Метафора?

Она задумалась.

— Не знаю, — наконец выдохнула она, — я просто поняла, что должна быть здесь и что мне нельзя опаздывать. Обещаешь, что не будешь смеяться? — я кивнул. — Меня повело сюда сердце, как бы глупо это не звучало. Я даже убежала с занятий, представляешь? Просто взяла и вышла под дождь, но меня это ни капельки не волновало. Главным для меня было — прийти сюда.

Мне не хотелось отвечать ей. Нет, не так. Все слова показались мне излишними. Я просто понял, как много потерял. Мое потерянное сидело рядом со мной и печально улыбалось. Я не смогу быть с ней. Не смогу говорить ей, что она не глупая. Не смогу узнать ее. Я обрел ее, но тут же потерял. Боги насмехались надо мной.

— Я здесь по той же причине. Я просто знал, что должен быть здесь.

— Правда? — спросила она радостно.

Я улыбнулся ей и кивнул. И в это мгновение я понял, что обратного пути нет. Одной встречи мне мало. Мне мало всей жизни и смерти, чтобы быть с ней. Я наивный дурак, если решил так после пяти минут общения. Но знаете, звезды, будь вы на моем месте, вы бы подумали так же.
***

Я выбрал заброшенный перрон для наших встреч неслучайно. Я всегда мечтал выбраться из этого городка и потому любовался мчащимися в даль поездами. А заброшенный я выбрал лишь для того, чтобы другие нам не мешали. Я не хотел, чтобы они воровали наши секунды, которых и так мало.

Мое сердце разрывалось каждый раз, когда она уходила. Я не хотел отпускать ее, но знал, что другого выбора нет. Мне его и не дали. Я должен был каждый раз отпускать ее в жизнь, а самому отправляться в пустоту до следующего первого дождя. Меня не волновало, что я буду один. Меня волновало, что я буду без нее.

Пускай, мы могли видеться только осенью во время первого дождя, мне было позволено наблюдать за ней. Привилегии лже-призрака, как бы смешно не звучало. Я смотрел на нее и хотел умереть на месте: так сильна была тоска. Но при этом я чертовски хотел жить только для того, чтобы быть с ней. Невозможное на возможном.

Я зацепил ее, как и она зацепила меня. Она думала обо мне. Она говорила обо мне шепотом перед сном со звездами на потолке. Она скучала по мне. Она была моим полным и стопроцентным отражением.

Я узнал ее имя. Аннабель. Звучит, как мелодия, которая делает счастливым умирающего. То есть, меня. Я влюбился в нее. Всего за одну встречу я полюбил ее, захотел отдать ей себя, но не мог. Мои демоны не позволяли.

Я должен был скрывать от нее правду, чтобы она продолжала приходить ко мне. Я боролся сам с собой, чтобы не ранить ее, не показать, кто я на само деле. Я не хотел, чтобы она увидела, что внутри меня все мертво. Я не хотел, чтобы она стала частью смерти, ведь она сама — жизнь.

Но, к сожалению, мои желания ее нисколечко не волновали. У нее были ее собственные. Она хотела вытащить всех моих демонов и задушить их своими маленькими кулачками, лишь бы у меня больше не было от нее секретов. Она хотела сломать все мои стены и быть со мной. Это делало меня и безмерно счастливым, и ничтожно грустным. Я ненавидел мир и одновременно любил. И она прекрасно знала это. Аннабель знала, что я не постоянен, что я не могу улыбаться так часто, как хотелось бы. Но она все равно приходила.

Однажды я спросил ее об этом. Она улыбнулась так, словно давно разгадала все мои тайны, и сказала те слова, что заставили меня отказаться от наших встреч. Они могли погубить ее.
Она сказала:

— Потому что здесь ты.

После этого я отрекся от своей Метафоры и наших встреч. Я понял, что она уже привязалась ко мне. Она может уйти со мной, сама того не понимая. Я не хотел для нее такой участи. Я хотел, чтобы она жила. Я хотел, чтобы у нее появилась другая судьба, чтобы она была счастливой. Я попросил ее больше не приходить. Никогда.

Но она же глупая девчонка, ничего не смыслит. Она все равно пришла. И теперь она знала. Знала все. Мне пришлось ей рассказать, чтобы заставить больше не прибегать на этот чертов перрон. Но как же она упряма! Как настойчива! Ее не остановило то, что меня не существует. Она все равно пришла ко мне. Как и всегда.

Ее жизнь была наполнена серостью так же, как и моя. Но я не хотел, чтобы она принимала свою судьбу. Я хотел для нее лучшего, чтобы она боролась за счастливое будущее и счастливый финал. Но она не стала. Метафора отказалась быть Метафорой. Она захотела стать моей Аннабель. Она выбрала меня вместо жизни. Я не говорил ей, что мы связаны. Она сама мне это сказала. И у меня не получилось ее разубедить.

Тучи и озера встретились вновь. В третий и последний раз. В самый печальный и в самый счастливый раз. Я ненавижу эту встречу, но так сильно люблю ее. И люблю ее, мою Метафору. И я так устал ее отпускать! Как я могу прогонять ее сейчас, когда она прибежала ко мне посреди ночи, чтобы быть со мной? Я не могу решать за нее. Я попытался изменить ее выбор, но провалился. Моя Метафора сломала все правила, прогнала моих демонов и сняла наши маски.

Теперь черед Незнакомца и Метафоры оказаться в пустоте.

Настало время Адама и Аннабель.

Два идиота. Два странника. Два создания осени и дождя. Двое влюбленных. Двое любимых.

Мы были связаны, как поезд связан с перроном, а капли с землей.

Мы были вместе. Этот факт и убивал, и оживлял меня. Я больше не был по середине жизни и смерти. Я был в Аннабель. Я растворился в ней. Мои чувства текли в ее жилах, а ее — в моих. Разбитые сердца воссоединились. Души нашли друг друга. Незнакомец нашел свою Метафору, а Метафора — своего Незнакомца.

Каждый раз мы ждали друг друга под дождем. Каждый раз нам приходилось отпускать друг друга.

Но не теперь.

Этому настал конец.

— Я так люблю тебя, Аннабель.

— И я тебя, Адам.

Эти слова дали нам билет на поезд, где мы можем быть вместе. Мы сели на него и отправились к финалу. Вместе.

Мы живем лишь осенью во время первого дождя. Во все остальное время мы умираем.

Только дождь знает нашу тайну.

Кап-кап.