I've spent my life wandering through the wilderness
Playing whatever role I had to play
Crumbling under the weights of expectation
Doomed to watch my youth slip on its way

Till I found you 

— Josef Salvat – Till I Found You

Пробуждение

Это был всего лишь сон. Как всегда — история про Незнакомца и Метафору, которая преследует меня уже третий год подряд. Она не дает мне покоя. Я не могу ни выкинуть ее из головы, ни сделать вид, что все эта фантазии одинокого человека. То есть, мои.

Эти сны такие… реальные. Настоящие. Неподдельные. Этот перрон, этот ненавистный перрон, стал моей тихой гаванью, в которую я с радостью сбегаю при любой возможности. К сожалению, лишь раз в год я вижу сны об Адаме, об этом взбалмошном Незнакомце. За три года я уже привыкла к его неменяющемся лицу, ставшим родным.

Адам. Юноша, который пахнет домом. Моим домом. Помню, как впервые обняла его: мысли тут же с головокружительной скоростью пронеслись через все мое существо, через все мои мечты. Я не хотела отпускать его ни на секунду, ни на целый год до следующей встречи. Рядом с ним мне было хорошо: все проблемы становились такими незначительными, пустыми. Они просто переставали существовать. Была лишь я и Адам, мой чертов Незнакомец.

Я прекрасно понимаю, что в жизни его не существует. Это всего лишь сны, и в жизнь их воплотить нереально. Уж сколько я не мечтала о том, чтобы Адам был реальным, живым, моим. Я искала его в каждом прохожем, но так и не нашла. Его нигде не было, и я начала задумываться:, а существую ли я? Если его нет, то кто я? Видно, Аннабель, ты окончательно сошла с ума. Уже не видишь себя без него.

Я уже не существую без Незнакомца.

Я не Аннабель, если нет Адама. И уж точно я не Метафора — ведь это он так назвал меня, а его нет.

Его никогда по-настоящему и не было.

Была лишь я и мои сны.

Аннабель, хватит хандрить. Третий год уже места себе найти не можешь. Возьми себя в руки.

Да уж, разговоры с самой собой точно помогут. Молодец, девочка.

Смотрю на будильник у прикроватного столика. Как три часа ночи?! Я же спала. Да быть такого не может, я же только в час заснула, но я бодра.

Кап-кап.

Дождь? Какая ирония. Словно природа насмехается надо мной и моими снами. Очень красиво с ее стороны, ничего не скажешь.

Провожу пальцем по стеклу, следуя за бегущей вниз каплей. Она такая крохотная, прилетела ко мне из самого космоса. Смелая капелька.

Хихикаю над собственными мыслями. «Развивается сумасшествие, Аннабель. Обратись ко врачу», — говорит мне капля, стремясь вниз со скоростью улитки.

Не задумываясь слежу за ней пальцем и случайно бросаю краткий взгляд на пол. Всего на секунду.

Краткую секунду, лишившую меня способности дышать.

Промокшая насквозь одежда.

На моем полу мокрая одежда. Та одежда, в которой я была на встрече с Адамом.

Черт подери.

***

Какие же тяжелые, черт подери, веки. Почему так трудно открыть глаза? Мне их что, склеили?

Как же раскалывается голова. Боже, что за шум. Выключите его кто-нибудь! Слишком громко!

 — Адам? — позвал тихий женский голос. — Адам, ты очнулся?

Эти слова стали приговором.

Вот и все. Я больше не увижу Аннабель.

— Да, мам. Я очнулся.




Сразу началась суматоха. Врачи забегали, проверяя мое состояние. Я тут же понял, что раздражающий звук — это монитор с моим сердцебиением. Да уж, изрядно я дел натворил.

Мать смотрела на меня с укором, прожигая неодобрением до костей.

— Зачем ты это сделал, Адам? — тишине с ее стороны пришел конец.

Я хотел было ответить, но тут вспомнил ее. Ту мысль, которая не продержалась в голове больше секунды перед моими первыми словами.

Я вспомнил ее.

— Мне нужно идти.

Она не может быть всего лишь сном. Я чувствовал ее. Я любил ее.

Она не может быть плодом моего воображения.

Ее не могли создать лекарства.
Она живая.

Я не могу принять того факта, что ее не существует.

Я должен найти ее. Я должен хотя бы попытаться.

Я отсоединил от себя капельницу, игнорируя вздохи негодования матери. Она не спрашивала, куда и зачем я собрался. Ей все равно. Она строила заботу лишь при мед-брате и лечащем враче. Как они оказались за дверью, маска тут же растворилась.

— Где мои вещи?

Она молча указала взглядом на стул в углу палаты, где неаккуратно лежали джинсы и синяя футболка. Да уж, спасибо, мамочка, за заботу. Ценнее тебя никого нет.

— Адам, — своим голосом она остановила меня на пороге.

Я не стал оборачиваться.

— Мам, я не специально впал в кому на три года. Хватит меня во всем винить. И да, я тоже рад, что остался жив. Не забудь поблагодарить отца за то, что он сохранил мне жизнь, не подписав договор. Прости, что не умер.

Своей спиной я чувствовал всю ее ненависть.

Ну и пусть.

Меня ждет перрон.

***

Боже, это какое-то сумасшествие! Да этого же просто не может быть! Это всего лишь сны! Всего лишь плод моего одинокого воображения! Так просто не бывает!

Невозможно!

И, тем не менее, я на улице. В полной озадаченности и решительности разобраться со всем происходящим.

Мне нужно на перрон.

Я не бегу, так как не считаю это необходимым. Может, этого перрона этого и не существует вовсе. Это все сны — их проделки. Определенно.

Я остановилась у проезжей дороги, не решаясь перейти ее. Мимо проносились машины, которые благодаря скорости превращались в безумных светлячков. Ночные жители тихого города. Они проезжали, спешили куда-то, а я ждала. Я притворилась, что времени не существует и мне никуда не нужно. Я просто заблудилась.

Я просто сошла с ума.

Я не пойду туда. Ни за что. Я не поведусь на россказни моего больного ума.

Мне нужно домой. Хватит игр, Аннабель.

Это всего лишь сны.

Кап-кап.

Кап.

Кап-кап.

Кап-кап-кап.

Кап.

«Беги».

Кап-кап.

«Спеши».

Кап-кап-кап.

«Он ждет».

Кап-кап.

«Он ждет».

Этого не может быть, не может! Я не верю, не хочу верить. Мне хватило страданий за эту жизнь. А если его там нет? Мне что, снова быть одной? Боль снова вернется. Она снова сожмет мое сердце своими клыками и когтями. Оно вновь сожрет его, а кровь будет стекать из ее жуткого рта.
Демоны вновь найдут меня.

Я не хочу, нет!

Я не хочу! Не понимаете вы?

Дождь, заткнись. Перестань шептать, чтобы я мчалась туда. Я не пойду. Я не хочу больше терять его, понимаешь? Не хочу. Три раза я отпускала его. Три чертовых раза он ускользал от меня, слышишь, дождь?

Я устала!

Если он настоящий, значит, все его истории — правда. Отец избивает его каждый день. Мать — винит во всех бедах, причитая, что зря не сделала аборт. Если он и вправду жив, значит он уже резал вены, дождь. Не ради смерти, ради забавы. Понимаешь, насколько нужно не любить свое существование, чтобы играть с собственной жизнью ради полоумного истеричного смеха?

Я не хочу для него такой участи. Я прошу, дождь, пусть Адама не существует. Я не хочу столько боли на одного человека.

Он не заслужил этого.

Пускай лучше он будет мертв, как он рассказывал.

Пускай он будет в моих снах. Там безопасно.

Там есть я.

Я… не могу. Больше не могу его терять.

Он может не помнить меня. Он может ненавидеть меня. Он может вообще не знать меня.

Почему я не исчезла вместе с ним?! Почему?! Я же согласилась принять его участь. Я же села в этот чертов поезд! Почему он не унес нас от этой жизни?

Мы не хотели с ним жить. Не хотели дышать, не хотели чувствовать боль.

Но мы любили жизнь. Все ее подножки, удары и пинки. Мы любили ее за все чудеса, скрывающиеся в тени. Мы хотели найти их.

Я хотела на этот поезд, дождь.

Но я проснулась, а это значит, что это всего лишь сны.

Я жила с ним. Только с ним я жила, ведь больше никого у меня нет. Все погибли. Младшая сестра. Мать и отец. Больше никого нет.

Кроме меня и моих кошмаров.

Кроме меня и улыбающегося мальчика из снов.

Кроме меня, Адама и наших демонов.

А теперь и его нет. Это сны.

Иллюзии.

Я насквозь мокрая, дождь. Почему ты не целуешь меня, как в прошлый раз? Почему не жалеешь? Почему ты бьешь меня своими каплями? Почему ты больше не любишь меня?

Я была предана тебе. Я каждый раз встречала тебя с раскрытым сердцем. Я принимала тебя, впитывала твой запах, твой голос.

Я ненавижу тебя, дождь!

Ты забрал Адама! Верни его мне! Сейчас же верни!

Я сорвалась на крик. Безумие близко. Всего в шаге от смертоносного удара. Всего в шаге от всей моей жизни.

Сбрасываю кеды, пропитанные дождем, и оставляю их там же на земле. Они мне больше не нужны.

Я прочувствую свой путь босиком.

Свой последний путь.

Ведь если там нет Адама — я не вернусь.

Зря я поверила тебе, дождь. Ты отвратительный лгун.

Шаг.

Усмешка.

Шаг.

Скатившаяся слеза.

Шаг.

Истеричный смех.

Шаг.

Приближающаяся точка света.

Шаг.

Гудок.

Остолбенение.

Гудок.

Удар.

И беспроглядная тишина.

***

— Ты совсем дура, Аннабель?!

Что-то придавливает меня к земле, не давая возможности нормально дышать.

— Идиотка, ты зачем под машину полезла?! Ты жить не хочешь?! Аннабель, я с тобой разговариваю! Открой глаза, дура!

Это все плод моего воображения. Либо я окончательно сошла с ума, либо умерла.

— Ты думаешь вслух. Впрочем, как и всегда. Открой глаза, Аннабель, или я сам тебя прикончу.

Я не успеваю выполнить просьбу. В моей голове настоящая пустота. Я ничего не понимаю. Я ничего не чувствую.

И тут я слышу звук, который разорвал мое сердце в самый последний раз. Звук, заставивший прийти в себя.

Всхлип.

Рыдание.

Что-то очень горячее уткнулось мне в шею. Оно стискивает меня с каждым мгновением все сильнее, словно хочет уничтожить, стереть в порошок.

Но нет.

Это что-то хочет жизни для меня.

Для нас.

Это что-то — Адам.

— Дура, идиотка, ну как можно быть такой глупой? Ты же не можешь меня оставить, понимаешь ты, дура? Не можешь. Я же только очнулся. Еще бы секунда — и все. Ты когда успела одуреть, идиотка?

— Прекрати меня обзывать, рыдающее существо. Я же…

И тут меня прорвало. Рыдания вырвались наружу, ломая мое тело, высвобождая душу. Я толкнула его руками в грудь, сталкивая с себя. Он повалился назад, и я села на него.

И начала бить его.

И рыдать.

— Я ненавижу тебя. Я так сильно тебя ненавижу! Исчезни, пожалуйста, исчезни. Спрячься в моих снах, сделай что угодно, но, пожалуйста, исчезни. Я так сильно ненавижу тебя! — я со всей силы ударила двумя кулаками ему в грудь. — Ты идиот, слышишь? Самый настоящий придурок! Ты должен ждать на перроне, как и всегда. Слышишь? Уйди отсюда. Исчезни, Адам!

Казалось, он не ощущал моих ударов. Он лишь молча смотрел, а из его глаз рождался дождь. Он не сопротивлялся. Он принимал мою боль. Он забирал ее.

— Адам, я так сильно ненавижу тебя! Почему ты ушел без меня?! Мы же вместе сели на поезд, Адам! Ты предал меня! Ты больше не Незнакомец! Ты никто. Ты предатель! Я ненавижу тебя!

Я перестала бить его. Я лишь спрятала лицо в ладонях в тщетных попытках перестать всхлипывать.

Я больше не могу.

— Аннабель, — хрипло произнес он. — Аннабель.

Он сжал мои запястья и потянул на себя. Его глаза были полны той боли, что я видела всегда. Это мой Адам. Тот самый, с демонами в груди.

Мой Незнакомец.

Поэтому я нагнулась и поцеловала его.

Не в последний раз. В первый. В начальный.

Его губы были холодными, ледяными, безжизненными. Но сам он был настоящим, из плоти и крови, живым. Он был здесь, со мной. Мы вышли из наших снов. Мы послали к черту демонов, заперев их в темнице кошмаров. Мы утопили в дожде наши жизни, выбрав вместо них друг друга.

И мы не ошиблись в выборе.

Его рука нашла мой затылок, холодные пальцы зарылись в волосах. Он приподнялся, потянув меня за собой. Я сидела у него на коленях, пока он целовал меня со всей жизнью, что текла в его жилах. А я целовала его со всей болью, которую прогоняла прочь с каждым ударом его сердца.

Он жив. Он со мной.

Дождь больше не бил нас.

Он теперь целовал нас, ласкал своими каплями, радуясь воссоединению Незнакомца и Метафоры.

Два странника встретились вновь.

Не на перроне, но все под тем же дождем.

Не знаю когда, но слезы вновь заструились по щекам. Адам не останавливал их: он любил их. Он не отпускал меня до тех пор, пока я не начала терять сознание от нехватки воздуха.

Оторвавшись от моих губ, он посмотрел на меня, не сказав не слова.

Но зато сказала я.

— Я люблю тебя, Адам, — я подписала клятву, которую дала еще в предыдущую встречу.

Он усмехнулся, чмокнув меня в распухшие губы.

Теперь в его глазах было облегчение.

Он боялся, что я не люблю его. Он боялся, что сны были всего лишь снами.

Он боялся того же, что и я.

— И я люблю тебя, дурная.

И мальчик с демонами в груди улыбнулся мне. Со всем светом, который только был в нем.

В этот момент все демоны сгорели под солнечными лучами счастья.

На моем лице расползлась широченная улыбка.

— Я только что чуть не умерла.

— А я только что вышел из комы.

Мы рассмеялись над своим прошлым, над нашим безумием. Мы вызвали жизнь на новый поединок, но уже не поодиночке — вместе.

Две израненные души.

Два идиота. Два странника. Два создания боли и дождя.

Мы живем лишь осенью, во все остальное время мы умираем.

Но больше нет.

Отныне мы живем всегда.

Кап-кап.