If you could would you go back to the start? 

Baby if you could would you go back to the start?
Take any fresh steps or watch it all fall apart, again
Play another song here then you can leave
With your delicate wings, I use to weave

— Biffy Clyro — Biblical

Наверное, у каждого случается такой момент, когда осознаешь, что ровно через секунду ты сломаешься. И лишь душевная агония будет властительницей твоего тела.

Будет лишь боль.

И ничего кроме нее.

Будет ломать так, как никогда раньше. Ты забудешь собственное имя: все вокруг исчезнет, останешься лишь ты и драма твоей жизни. Слезы станут водопадом, что хлынет из таких прекрасных, но уже лишенных жизни глаз. Ничто не сможет помочь тебе. Ты будешь беспомощно лежать на полу, свернувшись комочком, пока боль не уйдет самостоятельно.

Ее нельзя прогнать.

Она просто уходит, когда ей хочется.

Вот и все.

От меня она ушла, но воспоминания все еще остались. Это — самое отстойное. Ты вроде как уже ничего не чувствуешь, но в памяти все такое красивое, живое, любимое, что сердце поневоле сжимается.

Оно останавливается.

А потом начинает биться вновь, словно этого секундного сладостного забвения и не было.

Я все еще пытаюсь забыть его. Забыть его глаза, руки, улыбку и одну ямочку на щеке. Я все еще пытаюсь забыть, как реагировала на него. Но я прекрасно помню, как хотелось петь и танцевать от одной теплой фразы, брошенный им. Все еще помню, как он заставлял меня смеяться, щекоча до потери дыхания.

Но я все еще не могу забыть, как сильно любила его.

Но я начинаю забывать, что он любил меня.

Я думаю, у каждого влюбленного человека есть такой яркий момент, который даже через столетия не сотрется из его сердца. Такое теплое, солнечное мгновение, когда не было никаких рамок, условностей, не было трагедий и драм. Было лишь безграничное и такое«твое» счастье.

Свой момент я спрятала в любимую музыкальную шкатулку с танцующей балериной внутри.

Черт, опять начала улыбаться, как дурочка. Боже, это было так давно, а я все еще не могу отпустить это воспоминание. Точнее, не хочу.

Пускай и становится больно, я понимаю, что жива, раз могу чувствовать.

Я прекрасно помню тот вечер. Был конец июня, и мы всей нашей компанией поехали на концерт любимой группы. В машине громко играло радио, передающее радостные аккорды во все уголки Земли. Друзья пели во весь голос, хотя совсем не имели слуха, а Дэн обнимал меня, шепча на ушко забавные комментарии про Санни и Гарри, которые давали ему подзатыльники, чтобы не мел языком. Мы все смеялись и были полны жизни. Мы были счастливы.

Мы были бессмертны.

Наша вечная четверка — Кэти, Дэн, Санни и Гарри.

Пускай долгое время мы не могли припарковаться, но все же наша компания успела к началу. Группа только выходила на сцену: видно, до этого выступал разогрев. Санни радостно захлопала в ладоши от увиденного и повисла на шее Гарри, который не смог сдержать довольной улыбки. Я же была прикована к инструментам, что становились волшебными в руках музыкантов. Я не могла оторваться от того, как солист перебирал пальцами струны, словно ласкал девушку невесомыми прикосновениями, а потом, когда толпа начинала кричать и просить большего, его движения становились более быстрыми, будто страсть к любимой заставляла углублять поцелуи.

Необыкновенное зрелище.

Лишь с первым тихим словом, сорвавшемся с губ певца, я отмерла и начала сливаться с музыкой, теряя контроль над разумом. Волны вибрации проходили через все мое тело, становясь мурашками и учащенным сердцебиением. Глаза сами собой закрылись, а душа превратилась в музыку.

Я была вне времени.

Вне пространства.

Я была в самом центре жизни.

К пятой композиции я окончательно потеряла рассудок, заменив мысли мечтами и любовью. Любовью к группе, к друзьям, к Дэну.

Любовью ко всему.

Мои глаза распахнулись, когда я услышала первые аккорды нашей с Санни любимой песни. Я тут же повернулась и увидела у подруги то же выражение лица, которое, как я думала, было и у меня. Взявшись за руки, мы начали петь, срывая голоса и переходя на хрип. Я была рада осознавать, что нашу шалость никто кроме нас не услышит.
Наклонившись друг к другу, мы напевали любимые строчки и по-глупому улыбались, морща носики от удовольствия. Со стороны мы, наверное, были похожи на детей, получивших дозу любимого мороженого и наевшихся им сполна.

Музыка начала усиливаться, и мы с Санни запрыгали, не размыкая рук и желая дотянуться до звезд. Казалось, всего через секунду мы взлетим и станем феями, что будут любоваться улыбками людей.

Эйфория правила этим вечером.

Когда послышались знакомые аккорды, я оторвалась от подруги и направилась к Дэну, желая разделить с ним последний куплет, в котором заключался очень важный смысл для нас двоих. Мы оба это знали: он уже улыбался мне, молча приглашая к себе. Я не смогла отказаться от этого предложения. Он был как сметана для голодного кота. К великому счастью или же сожалению, этим котом была я.

Я отчаянно желала прикоснуться к нему. Я была так голодна!

Когда я наконец добежала до него, то со счастливым вздохом закинула руки ему на шею, притягивая еще ближе к себе. Ямочка на левой щеке Дэна доказывала, что он так же, как и я, получил желаемое.

Поддавшись ощущениям я уже хотела чмокнуть его в губы, как он неожиданно приподнял меня так, что его рот оказался на уровне моего подбородка. Два года наших отношений сделали свое, и я рефлекторно обхватила его талию ногами, становясь с ним единым целым.

В ответ на мое действо этот засранец победно улыбнулся.

К моему сожалею, я не смогла сдержать довольного смешка.

Но к его сожалению, я просто так не сдаюсь.

Едва касаясь его губ своими, я начала шептать «наши» строчки, не позволяя Дэну по-настоящему поцеловать меня. Я зарылась пальцами ему в волосы, мягко потягивая их, а он сам начал тихо подпевать, не отрывая от меня взгляда своих бездонных глаз. Он словно хотел загипнотизировать меня, чтобы я сдалась и проиграла ему в этой битве.
Он хотел проиграть вместе со мной, чтобы наши губы наконец соприкоснулись в поцелуе.

Но я всегда была той еще чертовкой.

Держась руками за его шею и ногами за талию, я отклонилась всем корпусом назад, оглядывая толпу. Санни залезла к Гарри на плечи, чтобы лучше видеть музыкантов, а люди вокруг, совершенно разные и непохожие, прыгали и танцевали, полностью отдавшись атмосфере сегодняшнего вечера. Кто-то пел во весь голос, совершенно не стесняясь толпы, а кто-то плакал от счастья, шепча слова любви к группе. И подростки, и взрослые затерялись между реальностью и мечтой. Они были где-то в ином мире, где балом правит музыка.

Они были прекрасны в своих эмоциях.

Внезапно я почувствовала, как Дэн начал возвращать меня в исходное положение, и не стала сопротивляться. Я позволила ему вернуть себя к его губам.

Но я не позволила ему поцеловать себя.

Потому что я сама это сделала.

Прижавшись к нему всем телом, я отдавала ему все те чувства, что есть во мне. Благодарность за этот вечер и два лучших года в моей жизни, безграничную нежность, безумную и сумасшедшую любовь, что живет во мне со дня нашей встречи, и дьявольскую страсть, которую он пробуждает каждый раз, когда прикасается ко мне — все это я дарила ему своими губами. А он… Господи, наверное, из-за его рта я скоро окажусь в дурдоме.

Дэна было так много.

Слишком много.

Его руки везде.

Его губы везде.

Его чувства везде.

А сами мы были абсолютно нигде. Потому что все в этом мире стиралось, когда он держал меня в своих руках.

Ничто в мире не могло сравниться с Дэном и его любовью ко мне.

Ничто в мире не было таким сильным, как мои чувства к нему.

Ключевое слово — «было».

Все это в прошлом. Уже давным-давно.

Уже нет той боли, что терзала меня ночами напролет. Уже нет той агонии, что иссушала мои вены и наполняла их ядом. Уже нет тех чувств, что делали меня такой счастливой.

Уже нет ничего.

Есть лишь я, кружка чая и воспоминания.

Почему мы расстались? Нет, мы не изменяли друг другу. Как можно? Наша любовь была такой… всепоглощающей. Засасывающей. Мы не могли оторваться друг друга. Не могли представить свое будущее друг без друга.

О предательстве не шло и речи.

Все дело в том, что в какой-то момент мы просто потухли. Как свечки. Сначала мы передавали друг другу огонь, делясь светлыми и солнечными чувствами и стараясь поддерживать наше сияние, а потом… Потом мы просто потушили нас своими грубыми словами, криками и разбитой посудой.

Наше пламя погасло.

Наша любовь просто-напросто кончилась.

Был сосуд, наполненный счастьем, а потом он опустел.

Вот и вся история.

Но знаете, когда меня спрашивают начала бы ли я эти отношения, зная об их завершении, я утвердительно киваю.

Я бы никогда в жизни не отказалась от Дэна.

Ни за что.

Он помог мне отыскать себя. Помог начать жить. Он показал мне, что меня можно любить.

Что я достойна любви.

И я буду до конца жизни безмерно благодарна ему за это.

Пускай истории Дэна и Кэти пришел конец, моя история только начинается.

Я верю в это.

Бесконечно верю.

***

Спустя год

— А у тебя веснушки, — мужской голос раздался прямо возле меня.

Я открыла глаза и осознала, что из-за парня, вставшего передо мной, солнце больше не ласкает мою кожу. Черт, я же только ради солнечных ванн села не внутри кафе, а снаружи, за летним столиком.

— У меня нет веснушек, — ответила я, вновь закрывая глаза и давая понять, что хочу снова ощущать тепло дневного светила.

— Есть, просто их мало кто замечает, ты же и так это знаешь, — молодой человек присел на соседний стул.

Я отчетливо чувствовала его взгляд на себе, но тщательно игнорировала этот факт, продолжая сидеть с закрытыми глазами.

— Я тут принес тебе мороженое, — снова попытался продолжить он диалог, больше похожий на монолог. Черт, я веду себя, как стерва.

Хотя постойте. Он сказал «мороженое»?

Мои глаза тут же распахнулись, и я увидела излишне довольную улыбочку на его лице.

— Знал, что приманю тебя этим. Ты же большая сластена, давно приметил.

Баночка фисташкового мороженого медленно придвинулась ко мне, и я не смогла оторвать взгляд от столь заветного лакомства.

— Угощайся.

Я посмотрела на него, разглядывая черты лица. И не знаю, то ли день был очень солнечный, то ли в душе у меня была такая долгожданная гармония, но я улыбнулась этому незнакомцу от уха до уха, стараясь передать в этом жесте всю благодарность.

— Спасибо большое! — я тут же с неописуемым энтузиазмом открыла баночку и начала есть мороженое, пока оно еще холодное. Господи, как же вкусно!

— Меня зовут Кайл, кстати. Приятно познакомиться, сладкоежка, — сказали мне, пока я в какой-то эйфории облизывала ложку, совершенно не стесняясь молодого человека.

— Джульетта. Можно просто Джули. Спасибо тебе огромное за эту сладость! Ты сделал мой день! — просила я, глядя на него с нескрываемым восторгом.

И любовью.

И Кайл смотрел так же на меня.

— Всегда рад, малышка, — он улыбнулся мне так по-теплому, от чего я почувствовала, что таю, как это самое мороженое.

Мурашки тут же забегали по всему телу, и мне отчаянно захотелось прикоснуться к нему.

К Кайлу.

Моему Кайлу.

Я так сильно люблю его. А он — меня.

И совершенно неважно, что он и Дэн — это один человек.

Совершенно неважно, что мы сбежали с ним куда глаза глядят, не сказав близким ни слова.

Совершенно неважно, что мы черт знает где.

Совершенно неважно, что у нас новые имена.

Главное — что мы вместе.

Отныне и навсегда.

Ведь порознь нам нельзя.